В мае 1775 года российские полки по окончании русско-турецкой войны 1768-1774 года следовали домой, на места расквартирования. От возвращающейся с театра военных действий армии внезапно отделился корпус под командованием генерал-поручика Петра Текели и двинулся на северо-восток.
Несмотря на то, что перемещался корпус не по вражеской территории, двигался он скорым маршем, скрытно, с соблюдением всех мер предосторожности.
5.06.1775 года корпус подошел к Запорожской Сечи и окружил ее. Выкатив вперед пушки, генерал-поручик Текели отправил к казакам парламентера, зачитавшего запорожцам манифест императрицы Екатерины II, которым Запорожская Сечь считалась упраздненной, а Запорожское Войско распущенным. Петр Текели потребовал от запорожцев покинуть Сечь, пригрозив через 2 часа начать ее артиллерийский обстрел, вне зависимости от того, останутся ли в ней казаки, или нет.
2 часа гудели на майдане запорожские казаки. Самые отчаянные стояли на том, чтобы не покидать Сечь и защищать ее до последнего казака. Но большая часть казаков справедливо обращала внимание горячих голов на значительное превосходство окруживших их войск в живой силе и артиллерии. Старшина и домовитые (зажиточные) казаки убеждали не проливать кровь православных братьев-христиан.
Да и защищать Сечь, по большому счету, было некому. Принимавшие участие в русско-турецкой войне запорожцы еще не вернулись домой из похода, на Сечи находились не более 3 тысяч запорожцев, большей частью это были старые, больные или израненные казаки, не сумевшие принять участие в боевых действиях.
На исходе второго часа казаки оставили свои курени. Артиллерия открыла огонь, Запорожская Сечь прекратила свое существование.
Российская империя, отодвинув границы далеко на юг и усмирив Крымское ханство, уже не нуждалось в боевом заслоне Запорожья. Оказавшись в глубоком тылу, Запорожская Сечь утратила свое боевое значение и уже рассматривалась властями исключительно как скопище беглецов.
Всем запорожским казакам было предложено либо вернуться в края, откуда они пришли на Сечь, либо остаться на этих землях в качестве вольных хлебопашцев. Но запорожцы не спешили ни возвращаться к своим помещикам, ни становиться крепостными на своих землях. Не воспользовавшись царской милостью, большая часть казаков покинула Запорожье. После многолетних мытарств, оставив часть своих казаков во владениях турецкого султана, в недавно присоединенной Бессарабии, в Приазовье, в Крыму, запорожцы осели на Тамани, основав там кубанское казачье войско.
Не разделили общую судьбу казаков кошевой атаман Петр Калнишевский, войсковой писарь Иван Глоба и войсковой судья Павел Головатый. Повелением императрицы Екатерины II, Иван Глоба и Павел Головатый были сосланы в сибирские монастыри, а Петр Калнишевский - в Соловецкий монастырь, который власти уже давно использовали как место заключения для особо опасных преступников. В июне 1776 года, ровно через год после упразднения и ликвидации сечи, 85-летний Петр Калнишевский был доставлен на Соловки и заключен в одиночный каземат.
Через 25 лет, в 1801 году император Александр I даровал старику свободу и разрешил ему вернуться в Запорожье. Но Калнишевский не стал возвращаться на родину, где его уже никто не ждал и остался жить при монастыре, где и умер 23.10.1803 года, 112 лет от роду.
А в Запорожье к этому времени уже ничто не напоминало о недавнем буйном прошлом этого края. Вместо беленых мазанок стояли крепкие дома колонистов, а в степи, где ранее можно было встретить лишь казака в полном боевом облачении, теперь паслись тучные стада скота новых хозяев этого благодатного края.
Потомки казачьих старшин с гордостью рассказывали гостям о своих славных предках, но они сами уже мало напоминали собой тех буйных казаков, что некогда наводили страх на турецкого султана.
В их домах уже не витал непокорный дух вольного Запорожья.
Klim Podkova